М.Н.Новорусский:
"Судя по чертам его лица, в нем можно
было предполагать некоторую примесь
инородческой крови. Это был человек
чрезвычайно осмотрительный,
осторожный (давно он заслужил кличку «кот»),
но в то же время твердый, решительный и
беззаветно преданный
освободительному движению. Это был
идеальный тип борца боевой дружины, у
которого не дрогнет рука, в
решительный момент и который не
потеряет ни самообладания, ни
хладнокровия в самую критическую
минуту.
Родом из мещан города Томска, Осипанов в 1870 г. поступил в гимназию и одно время вел дружбу с учеником реального училища Б. Оржихом, впоследствии известным революционером. В 1881 году он студент Казанского университета, хорошо подготовленный теоретически к общественным вопросам и революционер на практике. Осипанов участвует в студенческих организациях, привлекается в 1882 г. к дознанию о Красном Кресте Народной Воли и за посещение сходок исключается на год из университета. В 1883 году он снова в Казани, осенью 1886 года переходить в Петербургский Университет и слушает лекции на IV курсе юридического факультета.
В.Осипанов: «Я по своим природным наклонностям всегда чувствовал влечение к пропагаторской деятельности. И я без сомнения остался бы пропагандистом, если бы не внешние невозможно стеснительные условия пропаганды, как и вообще всякой деятельности, несогласной с видами правительства, хотя бы она не заключала в себе ничего прямо революционного, например, устройство рабочих библиотек из дозволенных цензурой книг и т. п. Преследования всех, сколько-нибудь свободомыслящих людей, закрытия газет и журналов, политические процессы, в которых люди присуждаются к тяжким наказаниям и отчеты о которых не дают сколько-нибудь обстоятельного понятия, за что осуждены эти люди, изъятие из библиотек чуть не всех порядочных книг, даже чисто научных, как геология Ляйэля, Агассица; стеснения, каким подвергается учащаяся молодежь - все это не могло не озлобить меня, так что я, наконец, пришел к мысли самому совершить цареубийство.
Летом 1886 года решение это настолько созрело, что я подал прошение в С.-Петербургский университет, куда и перешел осенью.
Я рассчитывал стрелять из пистолета с отравленными мелкими пулями (или дробью) или из револьвера. Для этого я считал необходимым иметь помощников, которые бы следили за выездами государем и дали мне возможность выбрать удобный для произведения покушения момент. С целью разыскать таких помощников, я стал заводить знакомства. Поиски мои некоторое время оставались тщетными, отчасти потому, что я растерял те связи, на которые надеялся, отправляясь в Петербург, но, наконец, уже в исходе осени я узнал, что два человека имеют намерение предпринять что-нибудь в террористическом роде. С этими людьми я познакомился, и мы решили сперва так, что я буду стрелять, и мне будут даны помощники для слежения за выездами государя, и если удастся найти другое лицо, согласное стрелять, то стрелять вдвоем. Решили искать подходящих людей, но вскоре этот первый план нами был изменен, разросся в более обширный заговор, в котором принял участие, между прочим, и я."
И.Лукашевич: "Первым нам предложил свои услуги, в качестве прямого исполнителя террористического акта, один молодой человек С. Он оказался болтливым и о своем решении рассказал приятелям. Фракция отказалась от его услуг, и С. под. благовидным предлогом был удален в провинцию. Неудачна была и вторая попытка на покушение. Некий георгиевский кавалер взялся застрелить Александра III при приеме кавалеров во дворце. Но из этого ничего не вышло. Шевырев тотчас же прекратил с ним сношения."
М.Н.Новорусский: «Перед выходом на улицу, ему предложили на всякий случай яду. Он отказался, сказав, что сумеет выдержать до конца, и он действительно выдержал."
В.Осипанов: "Я... не отвергаю того, что сего числа я задержан с метательным снарядом... С какой целью я имел этот снаряд, от кого, когда и где получил таковой, я в настоящее время объяснять не желаю..."