Я.И.Перельман
«Красная Нива» 1931 год №8

ИЗ ИСТОРИИ ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ
ЛЕТАТЕЛЬНАЯ МАШИНА КИБАЛЬЧИЧА

Идея ракетного летания, многим представляющаяся в наши дни такой смелой и новой, на самом деле имеет за собою уже полувековую историю, добрых три четверти которой протекло целиком в нашем отечестве. Первая мысль о ракетном самолете родилась в светлой голове молодого революционера-первомартовца Николая Ивановича Кибальчича.

«Когда я явился к Кибальчичу, — говорил суду его защитник В. Н. Герард, — меня прежде всего поразило, что он был занят совершенно иным делом, ничуть не касающимся настоящего процесса Он был погружен в изыскание, которое он делал о каком-то воздухоплавательном снаряде, он жаждал, чтобы ему дали возможность написать свои математические изыскания об этом изобретении. Он их написал и представил по начальству».

«Я написал проект воздухоплавательного аппарата — подтвердил Кибальчич в своем последнем слове — Я полагаю, что этот аппарат вполне осуществим. Я представил подробное изложение этого проекта с рисунками и вы­числениями».

Кибальчичу было обещано, что проект будут рассмотрен технической комиссией, но обещание исполнено не было. На донесении начальника жандармского управления генерала Комарова, препровождавшего проект Кибальчича в департамент полиции, имеется чья-то властная надпись:

«Давать это на рассмотрение ученых теперь (т.-е. за несколько дней до казни — Я. П.) едва ли будет своевременно и может вызвать только неуместные толки».

Проект попросту подшили к делу, и он оставался в архиве де­партамента полиции в течение... 36 лет, пока не был извлечен оттуда революционной волной 1917 г.

Кибальчич сошел в могилу, не услышав отзыва экспертов о своем изобретении. Впрочем можно с уверенностью утверждать, что идея Кибальчича не получила бы тогда правильной оценки. Критическая оценка проекта Кибальчича возможна только на основе математической теории ракетного движения, теории, в то время еще не существовавшей. В чем же состоял проект Кибальчича? Постараемся дать представление о нем выдержками из записки самого изобретателя.

«Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти я пишу этот проект, — такими словами начинается записка Кибаль­чича. — Я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моем ужасном положении.

Если моя идея после тщательного обсуждения учеными специалистами будет признана осуществимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мною, а будет существовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своею жизнью».

Оговорившись, что он не имел возможности разработать проект во всех подробностях и подкрепить его расчетами, Кибальчич продолжает:

«В своих мыслях о воздухоплавательной машине я прежде всего остановился на вопросе: какая сила должна быть упот­реблена, чтобы привести в движение такую машину».

Сила пара для этой цели им отвергается: «Какие бы приспособления ни были приделаны к паровой машине — в роде крыльев, под'емных винтов (пропеллеров) и пр., — паровая машина не в состоянии будет поднять самое себя на воздух». Далее им отвергается применимость для той же цели электродвигателя, а также и мускульной силы человека. Этим исчерпываются все те возможности которые находились в поле зрения техника той эпохи: двигателей внутреннего сгорания разрешивших впоследствии проблему авиации, тогда еще не существовало.

«Какая же сила применима к воздухоплаванию? — снова ставит вопрос Кибальчич и отвечает: — Такой силой, по моему мнению, является медленно горящие взрывчатые вещества... Применить энергию газов, образующихся при воспламенении взрывчатых веществ к какой-либо продолжительной работе возможно только под тем условием, если та громадная энергия, которая образуется при горении взрывчатых веществ, будет образовываться не сразу, а в течение более или менее продолжительного промежутка времени. Если мы возьмем фунт зернистого пороху, вспыхивающего при зажигании мгновенно, спрессуем его под большим давлением в форму цилиндра, то увидим, что горение не сразу охватит цилиндр, а будет распространяться довольно медленно от одного конца к другому и с определенной скоростью... На этом свойстве прессованного пороха основано устройство боевых ракет».

Кибальчич имеет здесь вероятно в виду те старинные (первой половины XIX века) ракеты, которые перекидывали 50-килограммовые бомбы на два—три километра при заряде в 20 кило. Кибальчич вполне ясно и совершенно правильно представлял себе механизм действия ракеты.

Рассмотрев условия горения ракеты. Кибальчич приступает к сущности своего проекта (см. прилагаемый чертеж, выполненный Кибальчичем):

«В цилиндре А, имеющем в нижнем дне отверстие С, устанавливается по оси пороховая свечка К (так буду я называть цилиндрики из прессованного пороха). Цилиндр А, посредством стоек NN прикреплен к средней части платформы Р, на которой должен стоять воздухоплаватель. Для зажигания пороховой свечки, а также для устанавливания новой свечки на место сгоревшей, должны быть придуманы особые автоматические механизмы... Все это легко может быть разрешено современной техникой.

Представим теперь, что свеча К зажжена. Через очень короткий промежуток времени цилиндр наполняется горячими газами часть которых давит на верхнее дно цилиндра, и если это давление превосходит вес цилиндра платформы и воздухоплавателя, то прибор должен подняться вверх.. Давлением газов прибор может подняться очень высоко, если величина давления газов на верхнее дно будет все время поднятия превышать тяжесть прибора».

Для управления полетом Кибальчич предлагает пользоваться вторым подобным же цилиндром установленным горизонтально, либо же устроить цилиндр поворотным, чтобы отверстие его мож­но было обращать в любую сторону.

«Верна или неверна моя идея, может решить окончательно лишь опыт. Из опыта же можно лишь определить необходимые соотношения между размерами цилиндра, толщиной пороховых свечей и весом поднимаемого аппарата» — заканчивает Кибальчич свою записку.

Что же должны думать об этом проекте мы, вооруженные теоретическими изысканиями Циолковского, наученные опытами с ракетными автомобилями и аэропланами, знакомые с трудами Оберта и Годдарда, мы, стоящие на пороге эры ракетного летания?

Если на предложение Кибальчи­ча смотреть, как на конструктивный проект, то можно возразить многое. В описании аппарата и в чертеже есть существенные недомолвки: не указано например, что платформа должна иметь против цилиндра отверстие для пропуска струи пороховых газов. Аппарат не имеет «обтекаемой» формы и следовательно должен встречать при движении через воздух значи­тельное сопротивление. Нельзя по­мещать пилота на платформе в непосредственном соседстве с раскаленным цилиндром и потоком горячих пороховых газов. Рискованно вообще пользоваться в качестве горючего взрывчатыми веществами, легко детонирующими. Все это можно возразить, но не с такой точки зрения надо смотреть на первый по времени проект ракетного самолета. Следует оценивать лишь самую идею изобретения, а идея эта должна быть признана безусловно правильной. Даже в том несовершенном виде, в каком воплощена она у Кибальчича, идея эта вполне реальна. Самолет Кибальчича мог бы держаться в воздухе, если бы в его цилиндре ежесекундно сгорал порох в количестве (по моему расчету) около 2% веса всей машины. При весе например машины вместе с зарядом и прочим грузом в четверть тонны для поддержания ее в воздухе достаточно было бы сжигать каждую секунду около 5—8 килограммов пороха.

Я сказал «для поддержания в воздухе». Однако замечательную особенность машины Кибальчича составляет то, что она может держаться и двигаться не только в воздухе, но и в совершенно пустом пространстве! Конечно в эпоху Кибальчича, когда не было еще управляемого летания в пределах самой атмосферы, не время было думать о летании заатмосферном. Но как бы то ни было русский революционер-изобретатель должен быть признан первым работником области ракетного летания, истинным родоначальником мирового звездоплавания.