«Для того чтобы действовать рука об руку, как товарищи, — говорите вы, — мы должны согласиться в основной точке зрения». «Характерность „народовольства", — продолжаете вы, — именно в том, что оно всегда было направлением немедленного действия, госуд[арственного] переворота». А под последним вы понимаете такой именно «переворот, который делает владельцем всех сил и средств массу рабочую (и крестьянскую, стало быть)». Мы, конечно, безусловно верим, что цель народовольцев — передача всех средств и орудий труда в руки рабочего народа, так как, кроме вашего прямого заявления об этом, ручательством нам служат ваша поистине изумительная настойчивость и самоотверженность, которые вы и погибшие товарищи столь бескорыстно проявили в период геройской борьбы последних лет. Не разделять этой цели при тех обостренных отношениях между пролетариатом и господствующими классами (по крайней мере на Западе), когда все ведет к социалистическому перевороту, при современном развитии науки могут только или лично заинтересованные в существовании настоящих ненормальных отношений, или люди, крайне неразвитые в политическом отношении. Ни вас, понятно, ни себя мы не причисляем ни к одной из выше упомянутых категорий. Мы ставим себе ту же цель, что и вы, потому что считаем себя социалистами, а основной принцип социализма, как вы знаете, состоит именно в передаче всех средств и орудий труда в руки рабочего народа (т. е. промышленных рабочих, крестьянства и работников умственного труда).
Итак в главном, в цели мы вполне согласны друг с другом. Вся разница в этом пункте у нас с вами лишь в названиях: вы называете себя «народовольцами», мы — «социалистами». Не говоря уже о том, что не стоит спорить, а тем более расходиться из-за названий, здесь кроется небольшая ошибка с вашей стороны. Вы думаете, что «на Западе социалисты не занимаются политикой и, обратно, занимающиеся политикой не интересуются рабочими массами» а так как вы занимаетесь тем и другим, то и не хотите, чтобы вас называли ни социалистами, ни политич [ескими] радикалами, а «просто народовольцами» (см. перед [овую] ст[атью] № 7 «Народной воли»). Нет, на Западе социалисты также занимаются политикой. Проповедуют воздержание от нее лишь малочисленные и слабые остатки бакунистов или анархистов. Гораздо же более многочисленные и развитые партии соц[иал] -дем[ократов] в Германии и коллективисты во Франции принимают такое же деятельное участие в политической жизни, как и все другие партии. Но, повторяем, из-за вопроса о названиях расходиться не стоит, хотя мы считаем слово «социализм» термином, гораздо более определенным и уместным. Гораздо важнее вопрос о полит[ической] деят[ельности]. Около 3 лет тому назад мы расходились с вами в этом пункте. Вы раньше нас сознали необходимость добиваться политич[еской] свободы. Мы тогда отрицали эту необходимость. Но 2 года, проведенные нами за границей, убедили нас в том, что всякая партия, отказывающаяся от политической деятельности, тем самым подписывает спой смертный приговор. Да па самом деле этого никогда и не бывает, так как только путем политической агитации создавались прочные партии, только путем политических переворотов достигали они осуществления своих стремлений. Таким образом, относительно необходимости политической деятельности мы с вами также вполне согласны, а потому и не будем более останавливаться на этом.
Перейдем к более частному вопросу — о задачах и целях соц[иально] -политиче[ской] деятельности в России. Если все партии одинаково должны выступать на поприще политич[еской] деятельности, то признак этот настолько общий, что не может служить для характеристики ни одной из них в частности. Вопрос в том, к чему стремятся эти партии, какие цели хотят они осуществить путем полити[ческой] агитации. По поводу этого вопроса мы уже раньше согласились с вами.
Цель у нас одна — передача средств и орудий производства в руки рабочего народа. Но как же осуществить эту цель? Какой способ деятельности считать наиболее вероятным для ее достижения? Вы утверждаете, что путем «захвата власти революционерами». А так как этот переворот «может быть только насильственный», то, стало быть, он требует «собирания, развития и организации активной силы». «Всякую среду для своей деятельности, всякий поступок и факт, — говорите вы, — мы рассматриваем с той точки зрения, много ли силы дают они для совершения переворота (конечно такого, как выше сказано)». Мы также думаем, что всякую отрасль деятельности нужно рассматривать с той точки зрения, какие результаты она дает, что главную часть революционных сил нужно направить в ту преимущественно среду, которая может более всего обеспечить успех, дать наибольшее количество сил. Само собой понятно, что средой этой главным образом м[ожет] б[ыть] та часть русского народа, которая более всего заинтересована в основной цели нашей деятельности, короче говоря — трудящаяся рабочая масса. Конечно, теперь не время заниматься медленной социалистической пропагандой в среде земледельческого населения, теперь, накануне уничтожения русского абсолютизма, нужно пользоваться тем недовольством, которое уже существует в этой среде, словом, нужно заниматься агитацией, насколько она допускается общим положением дел.
Но силой восприимчивой, наиболее обещающей результатов для нашей главной цели средой мы считаем городских рабочих. Среди них и теперь уже возможна и необходима социалистическая пропаганда. Не говоря уже о том, что никакое серьезное политич[еское] движение невозможно без участия городских рабочих, заложенные среди них основания тайных социал[истиче-ских] организаций могли бы послужить ядром для развития будущей соц[иалистической] партии при новых, более свободных условиях. В этом вопросе у нас, кажется, нет разногласий. В этом убеждает нас тот факт, что многие из вас уже давно ведут деятельные сношения с городскими рабочими. Вы пишете: «Весь смысл нашего существования в захвате власти нами или чернорабочей массой — это все равно». Но для того чтобы рабочая масса действительно могла захватить власть, нужно, чтобы значительная часть этой массы б[ыла] организована, подготовлена, политически воспитана. Но теперь нет благоприятных для этого условий, теперь слишком ничтожно количество сознательных рабочих, — вот почему мы думаем, что переворот с целью захвата власти рабочей массой теперь немыслим. Так же, думаем мы, нельзя надеяться на возможность захвата власти революционерами. Еще менее считаем мы возможным надеяться на прочное завладение этой властью социалистами, пока народная масса будет находиться в том состоянии индифферентизма, политической невоспитанности и неспособности к организации и дисциплине, в каком она находится в настоящее время. Вот почему мы думаем, что власть социалистов может покоиться лишь на прочном фундаменте сознательного сочувствия и активной самодеятельности народных масс.
Как видим, вопрос о возможности произведения переворота с целью захвата власти революционерами или рабочей массой вызывает несогласие у нас с вами. Вы верите в возможность переворота, мы нет. Но это вопрос не настолько существенный, чтобы из-за него расходиться, так как средства и способы деятельности, которые вы считаете нужными для достижения вашей цели, мы также считаем вполне полезными, хотя и не думаем, чтобы они привели к захвату власти революц[ионерами], но мы убеждены, что они несомненно приведут к уничтожению абсолютизма, к завоеванию политической свободы, и заложению основ рабочей социалистич[еской] партии в России. Мы также считаем полезным деятельность в земстве, среди военных, литераторов, совершение террористич[еских] фактов и пр[очее] — все это для наивозможно скорейшего достижения политич[еской] свободы. Но вообще мы думаем, что следовало бы отделить ближайшие наши требования от наших окончательных стремлений, нашу программу-минимум от наших идеалов. Сделавши это, мы выступили бы в качестве социалистич[еской] партии, действующей рядом с либеральными партиями, поскольку требования этих партий являются революционными по отношению к современному азиатски-деспотическому режиму. Такая определенность в постановке нашей ближайшей программы только способствовала бы, по нашему мнению, увеличению популярности «Народной воли», как в обществе, так и в среде молодежи и рабочих. Но тогда нужно было бы выработать эту программу-минимум, оттенить требования полной свободы печати, сходок и ассоциаций, неприкосновенность жилища, всеобщей подачи голосов и т. д. Такого отделения ближайших наших требований от идеалов мы не видим к газете «Народной воли» (как и в «Раб [очей] газете»).
В своем письме к нам вы совершенно справедливо замечаете, что нетактично было бы отмежевывать от себя умеренных, а между тем в литературе своей вы часто не придерживаетесь этого правила. Нам кажется непрактич[ным] в вашей литерат[урной] пропаганде приписывание Зем[скому] собору и уничтожению самодержавия таких немедленных результатов, которых, как вы сами отлично знаете, они дать не могут. Уже в первых №№ «Народной воли» было высказано убеждение, что Зем[ский] собор немедленно поведет к социалистическому] перевороту, так как в числе представителей его будет 90% крестьян. То же самое в той или иной форме продолжает повторяться и до сих пор. В передов [ой] ст[атье] № 6, напр[имер], выражается уверенность, что если бы в России было созвано народное представительство, то оно выразило бы интересы только труда и науки. Этот агитационный прием развитых читателей не может убедить, так как они легко увидят всю его неверную подкладку, а неразвитых, умеренных только «бесполезно напугают». Тот же неверный, по нашему мнению, агитационный прием породил такие странные фразы (в одном из 1-х №№ «Раб[очей] газеты»), как «терпели французские рабочие нужду, а с тех пор как прогнали Наполеона III, едят белые булки с мясом».
Отсюда же происходит, вероятно, и вся та неясность и неопределенность, которыми страдает большая часть статей «Народной воли». Мы думаем, что в глазах громадного большинства русского общества созвание Земского собора есть не более как переход к представительному правлению. Поэтому общество, а не народ, конечно, главным образом заинтересовано в созвании Земского собора, и именно в обществе можно ожидать найти наибольшее число сторонников агитации во имя созвания этого собора. Уверять, что его созвание будет началом социалистической] ликвидации, значит пугать «красным призраком» те самые элементы, которые всего сильнее могли бы содействовать его созванию.
Прибавим еще о «Народной воле» следующее: внутреннее обозрение в 6-м № с его отзывами об антиеврейских беспорядках, о Марксе, Блюнчли и т. д. возбуждает в нас полное недоумение. Нам вообще кажется, что во внутреннем обозрении не место для таких рискованных и в высшей степени сомнительных взглядов. Заметим еще, что мы не видим пользы в том упорном противопоставлении России Западу, которое проводит «Народная воля». Зачем выдвигать это в агитационном органе в такое время, когда в русской литературе западнич[ecтво] снова становится девизом свободомыслия, а «русская самобытность является девизом реакции»? Но, конечно, все эти несогласия со статьями «Народной воли» для нас несущественны.
Что касается ваших взглядов на федерализм и централизм, то мы с вами также согласны. Но до поры до времени об этом лучше не высказываться, так как пока некоторые буржуазно-федералистические партии стоят в оппозиции и возбуждать их против себя было бы непрактично. Также согласны мы с формами существующей у вас централ[изованной] организации, выработанной продолжительной борьбой, целесообразность которой показал тяжелый опыт.
Как видите, мы подробно высказали свои взгляды: насколько существенны наши разногласия, окончательно решить должны вы. По нашему мнению, они не могут служить препятствием в нашей совместной деятельности. Окончательно сговориться мы можем, конечно, только в России. Но во всяком случае в нас, бывших чернопередельцах, вы и теперь встретите посильное содействие во всем, что касается деятельности среди город[ских] раб[очих], в издании ли рабочей газеты, так и серии народно-социал[истических] книжек.
В заключение мы не можем не выразить нашего недоумения по поводу ваших нападок на Павла [Аксельрода]. При всем нашем желании мы никак не можем понять, в чем «вред» его Хуртской речи. Думаем, что вы его не поняли, п[отому] ч [то], вероятно, читали только в отрывках и по ним составили о ней неверное понятие.
Ну, а теперь от всей души желаем вам всякого успеха, долголетия и надеемся еще рука об руку работать с вами, как с товарищами.
Март 1882 г.
Г.В.Плеханов: "Теперь я вижу, что нас связывают не только личная симпатия и близость, но и идейное согласие, общее нам учение Маркса и Энгельса".