19.07.1887
Из протокола обвинительного заключения от 20-го
июня 87 года № 35
с комментариями В.П.Денисенко
1. Окончивший юридический факультет Харьковск. университета Василий Петрович Бражников обвинялся в том, что он еще в 1883—84 г.г. принимал деятельное участие в Харьковском революционном кружке, о котором в 84 г. производилось дознание при Харьк. Жанд. Упр., но к этому дознанию Бражников привлечен не был. В последующее затем время вокруг него группировались лица, известные местному Жанд. Упр-ю за людей крайне неблагонадежных. Затем он принял на себя роль руководителя и устраивал сношения с революционными кружками других городов. «Так,—говорится в протоколе № 35—«по показаниям обвиняемого Станислава Турского, Бражников принимал участие в с'езде революционеров, бывшем в сентябре 1885 года в г. Екатеринославе, на котором обсуждался вопрос о правильной организации издания органа «Нар. Воли», в июне 86 года он ездил в Одессу для установления связи с местными революционерами—показания обвиняемого Файнберга; в деятельном участии в укрывательстве А. Н. Макаревского, бежавшего 3-го сентября 85 года в гор. Харькове из-под стражи (бежал из полицейской части после ареста по делу шлиссельбуржца Антонова).
В ноябре 86 г. он, Бражников, ездил в Екатеринодар, где имел сношения с только что возвращенными из административной ссылки Степаном Ерастовым и Анной Сердюковой (осужденной по процессу 1-го марта 87 г.) и др. лицами, в настоящее время привлеченными к дознанию, производящемуся при Кубанском области, жанд. упр. (дело о метательных снарядах и типографии) и что в феврале 87 г. он ездил в С.-Петербург, где имел сношения с Ревеккою Шмидовой, присужденной по процессу 1-го марта 87 г. к смертной казни. Тотчас по возвращении из Петербурга 26-го февраля он был арестован в Харькове, где содержался сначала в тюрьме и арестантских ротах, а затем переведен в Петербург, где сидел в Петропавловской крепости и в Доме Предварительного Заключения.
Дело Бражникова закончилось в начале 88 г., и по высочайшему повелению он сослан административно на Сахалин на 10 лет.
По рассказам тов. Макаревского, т. Бражников был уверен, что большинство пред'явленных к нему обвинений не были установлены жандармами и прокуратурой, подозревал многих товарищей в шпионаже и предательстве и, вообще, находился в крайне подавленном психическом настроении.
Из переписки с сахалинцами было известно, что и на Сахалине первое время тов. Бражников находился в подавленном настроении, которое изменилось лишь после прибытия к нему из Восточной Сибири личного его друга и близкого ему человека, тов. Теличеевой.
По возвращении из ссылки Бражников поселился на родине в Ейске или Екатеринодаре, где некоторое время служил секретарем городской Думы и во время голодных г.г. 1919 — 20-го умер там от истощения.
2. Студентам Харьковского Ветеринарного Института: Михаилу Владимировичу Гельруду (он же Гельрот) и В. П. Денисенко, арестованным сначала по обвинению в укрывательстве Макаревского, затем инкриминировались близкие отношения к Бражникову, друг к другу и к Мейснеру; впоследствии им были пред'явлены обвинения в участии в деятельности Харьковской группы, а в частности, что после взрыва на квартире у т. Мейснера помогали его поместить в лечебницу и давали разноречивые показания о причинах происшедшего взрыва.
В.П.Денисенко: "Мне назначена была административная ссылка на 5 лет, которую я и отбыл в Акмолинской области, проживая там под надзором в Атбасаре, Кокчетаве и в Петропавловске."
М. В. Гельрот был отправлен в Восточную Сибирь на 5 лет, получив назначение в Якутск, а оттуда в Средне-Колымск.
3. Самуил Маркович Ратин, медик 4-го курса харьковск. университета, обвинялся в том, что, состоя членом Харьковской группы «Нар. Воли», ездил в Москву для связи с тамошними революционными кружками, откуда возвратился 14 апреля 87 г.; посещал квартиру студента Шура, в которой устроен был Ратиным склад нелегальной литературы. В этом же складе была найдена рукописная, приведенная выше, программа «Практической деятельности и организации кружков», в которой исправления сделаны рукой Ратина. С. М. Ратину назначено было 7 лет ссылки в Восточную Сибирь, и вместе с другими харьковцами он направлен был в Якутск, где, в ожидании отправки в Вилюйск, участвовал в протесте ссыльных, судился в 89 г. за участие в вооруженном сопротивлении властям в доме Монастырева и приговорен к каторжным работам.
4. Студент 3-го курса Харьк. Медицинск. факультета Мендель Аронович Уфлянд со своим другом студентом Фрейдом проживал в одной квартире. При обыске у Уфлянда найдено зашифрованное письмо, которое по дешифрировании оказалось от эмигранта, политического поднадзорного Гормидора, который сообщал о своем переходе через границу, о невозможности поступить в университет, о женевской типографии, которая остановилась за неимением средств, предлагал прислать немедленно 200 рубл., чтобы восстановить ее работу и проч.
Уфлянд отказался дать какие бы то ни было об'яснения, как по поводу найденного письма, так и об участии его в группе. Он был отправлен в ссылку в Восточную Сибирь на 7 лет и вместе с другими по делу первой Якутской бойни осужден на каторгу. Вернувшись с каторги в Россию, сначала проживал с семьей в гор. Минске на родине, во время февральской и после октябрьской революции жил в Петербурге, где и умер в тяжелые голодные годы от воспаления легких.
5. Студент 2-го курса юридического факультета Хар. ун. Христиан Григорьевич Томашевский обвинялся лишь в том, что при обыске у него найден «Каталог систематического чтения» и что вместе с Уфляндом он составил ту библиотеку, которая найдена была у Григорьева. Тем не менее он вместе с другими отправлен был в ссылку, получив назначение в Степное генерал-губернаторство на 5 лет. Из Омска направлен в Зайсан Семипалатинской области.
6. Николай Григорьевич Григорьев, сын капитана, служил в каком-то учреждении г. Харькова, обвинялся в принадлежности к нашей организации. Занятия Григорьева с рабочими не были обнаружены, хотя продолжались около полугода. Григорьев был приговорен к 4 г. ссылки в Западную Сибирь.
7. Студент Хар. ун. медик Герш Ехелевич Шур обвинялся в принадлежности к нашей группе, членом которой он не состоял. При обыске у него найдены: склад революционных изданий, общее число которых вместе с революционными об'явлениями и программами доходило до 700 экз., кроме того найдены подложные документы, печати (паспортный стол), копии секретных правительственных распоряжений и типографский набор для печатания листков сбора пожертвований в пользу «Нар. Воли». Чтобы облегчить положение Шура, Ратин сам указал, что склад у Шура устроен им, но это делу не помогло, Шур был вместе с другими приговорен к ссылке в Восточную Сибирь на 5 лет. В Якутске во время первой бойни, вызванной Осташкиным, Шур был убит.