24 января, во вторник, утром было произведено покушение на жизнь петербургского градоначальника Трепова. При подаче прошений молодая девушка, бывшая в числе просительниц, почти в упор выстрелила из шестиствольного (шестизарядного) револьвера в градоначальника и нанесла ему тяжелую рану в бок. Совершившая покушение, не стараясь скрыться, после выстрела отошла в сторону в ожидании своей участи. Такова обстановка волнующего теперь весь город происшествия. Мы не будем повторять здесь известных всем из газет подробностей этого дела. Наше дело высказать наш взгляд на поступок русской Шарлотты Корде, и мы выскажем его открыто, не обращая внимания на то, понравится он публике или нет.
Русская пресса взапуски пустилась выражать свои плаксивые сожаления и негодование по поводу несчастия "с дорогим градоначальником". Немало нашлось охотников выражать свои соболезнования и благородное негодование по поводу "гнусного поступка молодой убийцы", по поводу грубого насилия, самоуправства и т. д.
Одна из газет, "С.-Петербургские ведомости", перешедшая теперь в руки обворовавшего русских добровольцев в Сербии пресловутого полковника Комарова, посвятила даже целую передовую статью неожиданному для нее казусу. По доносу "С. -Петербургских ведомостей", и казанская демонстрация, и настоящее покушение имели в виду лишь одну цель - унизить славу дорогого отечества в глазах Европы. По словам этой газеты, попытка русских людей свободно высказать свои симпатии к главным деятелям ее прогресса обнаружила слабость России перед Европой, - той России, которая кричала о своих намерениях поднять борьбу за свободу и прогресс на Балканском полуострове.
Попытка положить конец произволу полусамодержавного временщика Трепова должна унизить русскую нацию в глазах Европы. Словом, пресса наша придумала массу всевозможных объяснений совершившегося на наших глазах факта, высказывала всякие соображения, какие только могут прийти в голову холопу, желающему изобразить из себя свободного человека. Она забыла только одно объяснение этого кровавого эпизода, которое подсказывают всякому здравый смысл и голос совести.
Его высказала схваченная на месте своего подвига русская героиня. Она заявила, что взять в руки оружие, чтобы казнить смертию полновластного разбойника, ее заставила зверская расправа Трепова в доме предварительного заключения с пленным социалистом Боголюбовым, прошедшая совершенно безнаказанно этому зверю, не заклейменная печатью протеста и позора от лица русского общества.
Несколько месяцев тому назад в петербургском доме предварительного заключения разыгралась одна из невероятнейших сцен варварского насилия. Градоначальник Трепов, осматривая тюрьму, столкнулся с политическим арестантом Боголюбовым и, придравшись к тому, что последний недостаточно поспешно снял перед ним шапку, нанес ему оскорбление ударом по голове. Свидетели этой расправы, товарищи Боголюбова по заключению, выразили свое единодушное негодование, посылая опричнику Александра II проклятия из окон своих камер. Рассвирепевший башибузук в ответ на этот взрыв негодования арестантов распорядился наказать Боголюбова 50 ударами розог, а в клетки заключенных нагнали стаю городовых, которые били самым бесчеловечным образом арестантов и избитых до полусмерти кидали в смрадный карцер.
Ради утонченной жестокости розги для Боголюбова готовили перед окнами женского отделения тюрьмы, а истязание приказано было произвести в нижней галерее, чтобы арестованные могли слышать стоны наказываемой жертвы.
Ни один голос, ни одна рука не поднялись тогда на защиту истерзанного Боголюбова и его товарищей. Ни один слезоточивый русский публицист, плакавший над страданиями болгар, ни полусловом не высказал своего сочувствия несчастной жертве.
Зверская расправа эта произведена была не в степи, не в сибирском остроге, не по приказу бурбона начальника, действовавшего "не с полным разумением", а по распоряжению неудобоуважаемого градоначальника столицы, облеченного монаршим доверием второго лица в империи.
Представим теперь себе положение человека, дорожащего своей личной неприкосновенностью и видящего, что насилие над личностью человека совершается самими верховными блюстителями порядка и закона и проходит для них совершенно безнаказанно. Какие меры возможны тогда для обуздания зверского произвола полновластных временщиков? Каким путем мог Боголюбов, сосланный в центральную тюрьму, вступиться за свое поруганное человеческое достоинство?
Мы, пишущие эти строки, нисколько не сторонники насилия. Мы боролись и боремся за права человека, за водворение мира и гуманности на земле, но мы всенародно решаемся почтительно принести нашу глубокую благодарность тебе, бесстрашная русская девушка, не отступившая перед страшной кровавой мерой и собственной погибелью, когда не оставалось других средств для защиты прав человека.
Среди холопства молчащего, задавленного общества ты одна решилась собственною непривычною к насилию рукою обуздать безнаказанный произвол, перед которым все преклонялось.
Ты не отступила перед страшным подвигом лишить жизни человека, что для тебя было гораздо труднее, чем пожертвовать своей собственной жизнью, и доказала, что чувство чести и понятие о праве и святости человеческой личности еще не вымерли в русском обществе.
Ты доказала, что тираны не всесильны, что гнет рабства и азиатского деспотизма не истребили еще у нас всех людей, способных жертвовать собою на защиту поруганных прав ближнего.
Страшен и велик твой подвиг, и немногие могут вместить его, но слава русскому народу, что в нем нашлась хоть ты одна, способная на такой поступок. Страшна и славна твоя участь.
Тебя ждут допросы "с пристрастием", пытки, которыми ученые профессора пытали Дмитрия Каракозова, и никто не услышит стонов твоих.
Тебя ждут поругания и нравственные пытки треповских клевретов и превосходительных заплечных мастеров.
Если у тебя остался кто-либо близкий тебе, его ждут такие же пытки, и ты будешь свидетельницей его страданий.
Тебя ждет суд палачей, который будет издеваться над тобой; тебя ждет бесчеловечный судебный приговор.
Ты сознательно пошла на все эти муки, ты приняла еще горшую муку, решившись обрызгать человеческою кровью свои руки.
Прими же от нас дань нашего благоговейного удивления, русская девушка с душою героя, а потомство причислит твое имя к числу немногих светлых имен мучеников за свободу и права человека.
Имя этой девушки -
Вера Ивановна Засулич
Январь 1878 г.