Краткий очерк истории "Народной Воли"

70-е годы 19 века ознаменовались невиданным взлетом революционного движения по числу участников, размаху, действенности. Мысли о служении народу, желание облегчить его судьбу стали побудительной силой для массового «хождения в народ». На политической арене вслед за Бакуниным, Лавровым, Ткачевым — признанными идеологами народничества 70-х годов — появляются Петр Кропоткин, Сергей Кравчинский, Марк Натансон, Ипполит Мышкин и многие другие.

Донос провокатора оборвал их пропагандистскую работу. Кончилось провалом «хождение в народ». На очереди были Казанская демонстрация 1876 года и судебный процесс над ее участниками, «процесс 50-ти», прогремевший на всю страну речами Софьи Бардиной и Петра Алексеева, наконец, «процесс-монстр» 193 революционеров-народников.

Программа, казавшаяся революционерам единственно правильной, не выдержала проверки практикой. Пропагандистам не удалось не только вызвать народное восстание или сформировать боевые крестьянские дружины, но даже наладить прочные связи в деревне. Деревня оказалась совсем не такой, как ее представляли народники. Крестьяне встречали подозрительно пропагандистов, переодетых в батраков и чернорабочих. Иногда отказывали в ночлеге, а если пускали, то внимательно следили за пришельцами, опасаясь ограбления.

Однако неудача «летучей пропаганды» не поколебала веры народников в самобытный, некапиталистический путь развития России, оставила недоступным для них тот факт, что крестьянство не едино, что внутри него идет классовое расслоение, а общинный строй в деревне не что иное, как обыкновенный мелкобуржуазный уклад.

Революционеры вновь собирают силы, уцелевшие после полицейских погромов, и осенью 1876 года объединяются в подпольную организацию, получившую позднее название «Земля и воля».

Землевольцы переходят к новой тактике — созданию постоянных поселений в деревне, неудавшуюся пропаганду социалистических идей решают приблизить к непосредственным нуждам крестьян, сузить требования до «реально осуществимых в ближайшем будущем».

Программа революционеров — заводить связи «со всеми протестующими элементами народа», выискивать «революционеров-самородков» для роли «народных вожаков», организовывать боевые дружины. Цель — подготовка народного восстания.

Практическая деятельность народников-землевольцев оказалась очень далекой от намеченной программы. Пропагандистам, занимавшим в деревнях должности учителей, фельдшеров, писарей или заводившим лавочки, мастерские, мельницы, надо было соблюдать крайнюю осторожность, дабы избежать полицейских погромов. Чтобы не «спугнуть» крестьян, приходилось сознательно отказываться от какой бы то ни было революционной работы, ограничиваясь участием в текущей крестьянской жизни. Но и такого рода деятельность почти неизбежно кончалась вмешательством полиции. Разумеется, при таких обстоятельствах не могло быть и речи о революционной пропаганде. Дело ограничивалось коллективными читками книг вечерами в крестьянских избах да беседами на житейские темы. Но и это вызывало беспокойство и раздражение местных властей. Началось шпионство, в город летели доносы, пошел вал арестов.

Участившиеся аресты пропагандистов, жестокие судебные приговоры и административные репрессии, содержание осужденных в ужасных каторжных централах вызывали в конце 70-х гг. все большее возмущение среди революционеров, у них крепло желание принять какие-то ответные меры.

В практические действия эти намерения вылились сначала в народническо-бунтарских кружках южных городов России — Киеве, Одессе, Харькове, Николаеве. Именно из Киева приехала в Петербург В. Засулич, которой было суждено 24 января 1878 г. своим покушением на петербургского градоначальника Трепова как бы открыть новую, террористическую, полосу в революционном движении. Выстрел Засулич сразу же эхом отозвался на юге. 30 января в Одесс И. М. Ковальский и члены его кружка оказали ожесточенное вооруженное сопротивление выследившим их жандармам.
1 февраля 1878 г. в Киеве был убит полицейский агент шпион Никонов. 23 февраля там же стреляли в товарища прокурора окружного суда М. М. Котляревского. Вскоре после этого участники покушения при аресте дали настоящий бой двум десяткам жандармов. Летом этого же года это повторилось в Харькове при аресте А. Е. Сентянина.
25 мая в Киеве революционеры казнили начальника одесского жандармского управления Г. Э. Гейкинга. 30 июня в окрестностях Харькова была сделана вооруженная попытка отбить у жандармов одяого из организаторов «хождения в народ» П. И. Войнаральского, которого переправляли в Новобелгородскую каторжную тюрьму, а 9 февраля 1879 г. в самом Харькове был убит генерал-губернатор Д. Н. Кропоткин.
Убийства шпионов и вооруженные сопротивления случались в революционной практике и раньше, но с начала 1878 г. террористические акты приобретают систематический характер и все чаще направляются против представителей власти. Наиболее активные террористы из южиороссийских кружков стали называть себя Исполнительным комитетом социально-революционной партии. В конце 1878 г.— начале 1879 г, почти все они были арестованы. Петербургские народники некоторое время сторонились террористических методов борьбы, продолжая направлять основные силы на укрепление деревенских поселений, но с лета 1878 г. и среди них появляются лица, не желающие более безответно сносить правительственные репрессии. Возмущенные стремлением шефа жандармов Н. В, Мезенцова ужесточить судебный приговор по делу 193-х .пропагандистов, они подготавливают покушение, и 4 августа шеф жандармов падает на одной из центральных площадей Петербурга, смертельно раненный кинжалом С. М. Кравчинского.

Все же в 1878 г. террор еще не стал наступательным средством борьбы за политическую свободу. Члены «Земли и воли» смотрели на него как на единственно доступный им способ «самозащиты» от преследования властей; террор был также орудием мести за те или иные наиболее жестокие их действия, за смертные приговоры судов.

Между тем от прокуроров, жандармских офицеров, губернаторов — виновников преследований социалистов, так сказать, на местном уровне, — жажда мести логически перешла на главный источник всей системы полицейского произвола в стране, на царя. Первые (неудачные) попытки покушений на Александра II были предприняты опять-таки более нетерпеливыми южанами — в Николаеве и Одессе летом 1878 г. в связи с ожидавшимся проездом царя через один из этих городов на пути в Крым. Затем главные события вновь переместились на север.

В конце марта 1879 г. в Петербург из Саратовской губернии приехал А. К. Соловьев, долгое время слывший за мирного, уравновешенного пропагандиста, и заявил товарищам о своем твердом намерении убить Александра II.

В среде сторонников террора постепенно происходило осознание его политического значения. Из акта самозащиты и мести террор превращался в средство политической борьбы — борьбы за политические свободы, которые приобретали теперь ценность в глазах революционеров как необходимое предварительное условие для деятельности в народе.

В мае 1879 г. «террористы» сделали еще один шаг в сторону обособления от народников-«деревенщиков». Примерно полтора десятка человек тайно от своих товарищей образовали внутри «Земли и воли» террористическую группу «Свобода или смерть». Она имела свой устав, располагала конспиративными квартирами и динамитной мастерской и, в дальнейшем, стала базой для Исполнительного Комитета "Народной Воли".

Когда происходили споры вокруг Соловьева, в Петербурге находилась только треть всех членов Основного кружка «Земли и воли», В связи с обострением разногласий между «деревенщиками» и «террористами» у тех и у других возникло стремление собраться в полном составе и вновь обсудить вопрос о дальнейшем направлении революционной деятельности. 
За несколько дней до намеченного общего съезда   землевольцев в Воронеже, 15 июня в Липецке собрались 11 человек. Это были землевольцы А. И. Баранников, А. А. Квятковский, А. Д. Михайлов, Н. А. Морозов, М. Н. Ошанина, Л. А. Тихомиров, М. Ф. Фроленко; они пригласили близкого к землевольцам, С. Г Ширяева и не входивших в «Землю и волю», но известны своей склонностью к политической борьбе «южан» — Г. Д. Гольденберга, А. И. Желябова и Н, Н. Колодкевича.

Собравшиеся обсудили привезенные с собой проекты дополнений к землевольческой программе и уставу. После согласования в своем узком кругу их предполагалось внести на рассмотрение общего землевольческого съезда и добиваться там их принятия.

Настроение, которое назревало в революционной среде по крайней мере два года, оформилось в середине июня 1879 г. в письменный документ — программу. Впервые в народническом документе были разделены демократические (чисто политические) и социалистические задачи и цели.
Большинство участников съезда высказалось за устранение революционным путем царизма, но Желябов допускал в крайнем случае и возможность введения конституции, дающей политические свободы, но сохраняющей на какое-то время монархию. В Липецке был намечен "путь насильственного переворота путем заговора, для этого организация революционных сил в самом широком смысле."

Пока «политики» сепаратно совещались в Липецке, остальные участники съезда, постепенно сосредотачиваясь в Воронеже, тоже устраивали частные предварительные обсуждения программных и тактических вопросов.

Общий землевольческий съезд, вошедший в историю под названием «Воронежского съезда», начался 18 июня и продолжался три дня. В первый день в «Землю и волю» было принято значительное количество новых членов — как сторонников террора и политики, так и «деревенщиков». Некоторых приняли заочно, а несколько человек стали тут же участниками съезда. Всего в Воронеж съехалось 19 человек, но они представляли большее количество членов «Земли и воли», так как кое-кто обладал двумя-тремя голосами по поручению оставшихся на местах товарищей.
Съезд получился вполне представительным: на нем присутствовали члены Основного кружка «Земли и воли», делегаты от местных групп и от групп «сепаратистов», находившихся с «Землей и волей» в федеративных отношениях. Основным вопросом съезда стали изменения в программе «Земли и воли», которая в итоге была дополнена двумя существенными дополнениями. Пропагандистская и организаторская работа в деревне дополнялась «аграрным террором». Второе дополнение касалось отношения к террору в городах.

Основные страсти, приведшие затем к расколу организации,  разгорелись  по вопросам   об убийстве Александра II и о содержании и направлении печатных органов — газеты «Земля и воля» и «Листка „Земли и воли"».

После съезда и «политики», и «деревенщики» продолжали дискутировать в молодежных аудиториях Петербурга и Москвы.

15 августа 1879 г. в дачном пригороде Петербурга — Лесном собрался последний съезд «Земли и воли». Здесь на лесной поляне окончательно решилась судьба организации. С этого дня «Земля и воля» перестала существовать, а ее бывшие члены составили две самостоятельные революционные партии.
«Деревенщики» унаследовали «землю». Созданная ими организация получила название «Черный передел». «Политики» унаследовали «волю». Учредительное собрание «политиков» состоялось в Петербурге, в Лештуковом переулке, на квартире В. Фигнер и А. Квятковского. Присутствовало человек пятнадцать, они решили назвать свою новую организацию «партией Народной Воли».

«Политики», которые отныне получили название, «народовольцев», унаследовали землевольческую типографию и запас шрифта, а также паспортное бюро. Чернопередельцам передавались типографские принадлежности, хранившиеся в Смоленске.

Чернопередельцы, отрицавшие политическую борьбу и считавшие отказ от работы в деревне изменой революционному делу, вскоре оказались в полном бездействии. Наиболее активные члены организации оставляют ее. Г. Плеханов, В. Засулич, П. Аксельрод, Л. Дейч рвут с народничеством и в 1883 году создают первую в России марксистскую группу «Освобождение труда». Другая часть чернопередельцев идет в «Народную волю». Оставшиеся вскоре вообще отходят от революционного движения. Организация ликвидируется.

Одним из первых, если не самым первым постановлением Исполнительного комитета было вынесение им 26 августа смертного приговора Александру II.

«Программа Исполнительного комитета» была напечатана в январе 1880 г. в третьем номере «Народной воли». Наряду с опубликованной программой весной 1880 г. была составлена секретная инструкция, называвшаяся «Подготовительная работа партии». В ней более подробно рассматривались такие вопросы политического переворота, которые нельзя было обсуждать в открытой печати.

В «Программе Исполнительного комитета» подчеркивалось, что народовольцы по своим убеждениям социалисты и народники, В этом состояло то общее, что роднило их со всеми народническими течениями. Ставя конечной целью переустройство общества в социалистическом духе, они, как и все народники, видели в народном сознании и в некоторых народных обычаях зачатки социализма, верили, что стоит снять с народа самодержавный гнет, как «в нашей русской жизни будут признаны и поддержаны многие чисто социалистические принципы».

В «Программе Исполнительного комитета» террор не занимал главенствующего места. Хотя и предполагалось, что «террористическая деятельность» будет поднимать «революционный дух народа» и «формировать годные к бою силы», но все же террор не объявлялся основным средством достижения политических целей партии. Однако в «Подготовительной работе партии» террору предназначалась гораздо более определяющая роль — детонатора восстания.

Члены "Народной Воли" неоднократно подчеркивали, что переход революционеров к террору был вынужденным в условиях, когда доступа к народу не было и все другие пути оказались закрытыми. «Террор никогда сам по себе не был целью партии,— пишет Фигнер в «Запечатленном труде».— Он был средством обороны, самозащиты, считался могучим орудием агитации и употреблялся лишь постольку, поскольку имелось в виду достижение целей организационных».

В процессе выработки программы осенью 1879 г. выявилась группа «бланкистов» (М. Н. Ошанина, Е. Д. Сергеева, Л. А. Тихомиров), склонная к «захвату власти» узким кругом революционеров, с тем чтобы затем декретировать сверху благодетельствующие народ преобразования.

Эта группа согласилась на компромисс с Желябовым и Михайловым, понимавшими «заговор» более широко, соединяя его с на-родным восстанием. Иную, совершенно непримиримую, позицию заняли Н. А. Морозов и О. С. Любатович. Они отвергли тактику заговора и план созыва Учредительного собрания, считая, что народ в его нынешнем состоянии не готов поддержать ни то, ни другое. Вместо этого Морозов выдвинул идею систематического политического террора силами революционной молодежи, которая выделит из себя «горсть людей, незначительную по числу, но сильную и страшную своей энергией и неуловимостью», и тем самым заменит «массовое революционное движение... рядом отдельных, но всегда бьющих в цель политических . убийств»,: Морозов утверждал, это этим путем «Народная воля» заставит правительство предоставить, ей .свободу социалистической пропаганды в, народе в обмен на обещание прекратить террор.

Проект Морозова был отвергнут большинством Исполнительного комитета. Компромисса с Морозовым и Любатович достигнуть не удалось, и они в начале февраля 1880 г. уехали за границу в «бессрочный отпуск». Через год Морозов решил вернуться, но был арестован при переходе границы. Впереди его ждало 25-летнее заключение в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Его жена Ольга Любатович, оставив только что родившуюся дочь, тоже вскоре вернулась в Россию. Вплоть до своего ареста в ноябре 1881 г. она пыталась организовать отдельную от «Народной воли» сугубо террористическую группу.

Итак, в конце 1879 г. — начале 1880 г, в программных и тактических установках «Народной воли» получила преобладание линия А. И. Желябова и А. Д. Михайлова — на подготовку заговора и восстания широким фронтом при сочетании террористических актов с пропагандистско-организационной работой среди рабочих, офицеров и студентов.

Были организованы сеть конспиративных квартир, ряд типографий, "паспортное бюро", динамитные мастерские, была у партии и свою разведка, наладилась работа мощной рабочей группы,  разветвленной сети студенческих кружков и  крепкой военной организации. Во главе всего этого сложного организма встал знаменитый Исполнительный Комитет "Народной Воли".

Осенью 1879 г. были предприняты три попытки при помощи взрыва железнодорожного полотна устроить крушение царского поезда на возможных путях возвращения царя из Крыма. Подкопы велись сразу в трех местах: под Одессой, Александровском Екатеринославской губ. и в предместье Москвы.  Одновременно, с железнодорожными,  в Зимнем дворце шла подготовка к покушению, осуществленном Степаном Халтуриным 5 февраля 1880 г. Однако, кроме всемирной известности, ничего другого эти покушения "Народной Воле" не принесли.

Исполнительный комитет в представлении всех — демократической молодежи, обывателей, разного ранга чиновников и т. п. — стал казаться всемогущей таинственной силой, которой одни симпатизировали (в основном, правда, пассивно), а другие, боясь, отнюдь не пассивно противодействовали. В такой напряженной атмосфере отказ от дальнейших покушений становился для народовольцев психологически невозможным — он означал падение престижа, крушение надежд и больших ожиданий. Цареубийство становилось главной целью, все остальное — второстепенной. Сил на это остальное просто не хватало. Пришлось даже оставить подготовку планировавшихся террористических актов против одесского, киевского и петербургского генерал-губернаторов — Тотлебена, Гессе и Гурко, некоторых других видных чиновников. Все сосредоточилось на царе. Летом 1880 года организуется еще одна попытка покушения - на этот раз мина подкладывается под Каменный мост через Екатерининский канал. Результат  тот же - безуспешно.

С осени 1880 г. за ним устанавливается постоянное наблюдение. За всеми поездками Александра II по Петербургу следит специальная группа во главе с С. Перовской.

Приближавшееся к апогею отчаянное единоборство народовольцев с самодержавием сопровождалось тяжелыми потерями в рядах революционеров. 4 ноября 1880 г. были казнены осужденные по «процессу 16-ти» А. А. Квятковский и А. К. Пресняков. 28 ноября жертвой собственной неосторожности стал А. Д. Михайлов. В январе 1881 г. буквально один за другим были арестованы Г. М. Фриденсон, А. И. Баранников, Н. Н. Колодкевич, Н. В. Клеточников, Л. С. Златопольский.

И вот, наконец 1 марта 1880 года  «Народная воля» достигла цели, к которой столь упорно стремилась. В четыре часа дня 1 марта над Зимним дворцом поднялся траурный флаг — знак смерти императора. Это был апогей их деятельности, ставший началом конца «Народной воли». Первомартовские события, безусловно, были ударом по самодержавию. Но единичный террористический акт не был поддержан и подкреплен широким народным движением. В решающий момент народовольцы оказались полководцами без армии и потерпели поражение при штурме самодержавия силами только своей организации.

К марту 1881 г. организационно-пропагандистская деятельность народовольцев среди рабочих, студентов и военных хотя и имела кое-какие результаты, но их оказалось далеко не достаточно, чтобы решиться на восстание. Всплеск либерального движения, "конституция" - все на что так искренне надеялись члены "Народной Воли" оказалось иллюзией.

Кстати, о ней. Через неделю после взрыва в Зимнем дворце — 12 февраля 1880 г. царским указом была образована «Верховная распорядительная комиссия по охране государственного порядка и общественного спокойствия» во главе с М. Т. Лорис-Меликовым. Все министерства и ведомства, все генерал-губернаторы должны были выполнять его указания по борьбе с государственными преступлениями. Ему были подчинены III отделение и корпус жандармов. По существу Лорис-Меликов получил право управлять Россией от имени императора. "Бархатный диктатор" начал проводить политику "лисьего хвоста и волчьей пасти" и даже озаботился разработкой "конституции", согласно которой к обсуждению некоторых законопроектов  допускалось небольшое число выборных от земств и крупных городов. Но даже по положения этой куцей "конституции" в правительстве бушевали нешуточные страсти.

В первые недели после смерти Александра II вступивший на престол 36-летний сын царя, ставший Александром III, и весь сановный Петербург находились в состоянии растерянности, близком к панике. Александр III боялся ездить по улицам своей столицы и старался не выходить из дворца. Зимний дворец окапывался траншеей в поисках минных подкопов, наподобие обнаруженному под Малой Садовой.
27 марта Александр III тайно уехал в Гатчину.

В марте и апреле 1881 года состоялось несколько совещаний министров с участием царя и без него. Лорис-Меликову и его сторонникам порой казалось, что их влияние одерживает верх, но на самом деле Александру III более импонировала линия обер-прокурора Синода. И, наконец,  29 апреля был опубликован составленный Победоносцевым манифест, где от имени царя провозглашалась незыблемость самодержавия.

На новые покушения сил у Исполнительного комитета «Народной воли» не осталось. Тем не менее, пока правительство об этом не догадалось, было решено предъявить новому царю требования революционеров.
Между тем растерянность, поразившая в первое время правящие верхи, довольно быстро прошла, тем более что полиции удалось произвести ряд важных арестов.
На второй день после ареста морально сломленный Рысаков стал давать подробные показания. Они позволили жандармам 3 марта захватить квартиру на Тележной улице, была арестована Г. М. Гельфман. Н. А. Саблин застрелился. В засаду попал Т. М. Михайлов. 10 марта на Невском проспекте была опознана и задержана С. Л. Перовская. 17 марта арестовали Н. И. Кибальчича.

Наступило время реакции.

Были ли вообще в 1881 г. какие-либо шансы на то, что борьба «Народной воли» увенчается успехом? Существовавшая в то время напряженность в деревне и в обществе и на этом фоне террор народовольцев, их героическая схватка с самодержавием создавали в этот период (примерно 1879—1881 гг.) революционную ситуацию. Налицо имелись такие ее элементы, как ухудшение положения народных масс, нарастание борьбы революционеров и несомненное колебание правительства. Но не было главного — мощного массового движения народа, рабочих и крестьян, их отчаянного, неудержимого желания сбросить с себя ставший нестерпимым гнет.

«Народная воля» после 1 марта переживала тяжелое время. Показания, данные Рысаковым, позволили Департаменту полиции произвести аресты не только активных членов «Народной воли», но и многих рабочих, входивших в известные Рысакову кружки. Исполнительный комитет вынужден был по соображениям безопасности переехать в Москву, где действовала группа во главе с П. А. Теллаловым и М. Н. Ошаниной.

В Петербурге продолжали функционировать студенческие кружки, в меньшей мере пострадавшие от арестов. Мало затронутой арестами оказалась и центральная Военная организация. Активизировались военные кружки на юге России — там несколько месяцев после марта 1881 г. действовала В. Н. Фигнер.

С лета 1881 г. руководство «Народной воли» склоняется к подготовке заговора главным образом силами военных. Деятельность среди рабочих продолжалась, но в меньших масштабах сравнительно с домартовским периодом. Не имея возможности организовать новое покушение на царя, Исполнительный комитет все же смог осуществить в марте 1882 г. убийство военного прокурора генерала В. С. Стрельникова, имевшего особые полномочия для борьбы с революционным движением в южнороссийских губерниях. За этот акт заплатили жизнью С. Халтурин и Н. Желваков.

Силы «Народной воли» таяли в неравной борьбе. Один за другим арестовывались члены Исполнительного комитета: П. А. Теллалов (декабрь 1881 г.), А. П. Корба, М. Ф. Грачевский, А. В. Буцевич (июнь 1882 г.). К лету 1882 г. уехали за границу М. Н. Ошанина и Л. А. Тихомиров. Из старого, «домартовского» Исполнительного комитета в России осталась одна В. Н. Фигнер. Она ввела в Исполнительный комитет несколько новых членов, пыталась восстанавливать и собирать силы. Но Исполнительный комитет уже не был таким авторитетным организующим и руководящим общероссийским центром, как раньше. Народовольческое движение распадалось, на отдельные кружки. Жандармы продолжали собирать обильную жатву.

Но правительство все же опасалось «Народной воли». Коронация Александра III в Москве второй год откладывалась из-за боязни покушения. Директор Департамента полиции В. К. Плеве через арестованных народовольцев зондировал почву: на каких условиях Исполнительный комитет согласился бы не возобновлять террор на время коронации? В это время сильнейший удар по «Народной воле» был нанесен предательством С. П. Дегаева, кооптированного в члены Исполнительного комитета по рекомендации В. Фигнер, Дегаев выдал Военную организацию и раскрыл перед властями действительное незавидное положение всей народовольческой партии. С помощью Дегаева 10 февраля 1883 г. была арестована В. Н. Фигнер. С ее арестом уходила в прошлое эпоха «Народной воли». В сентябре 1884 года В. Н. Фигнер судили по «процессу 14-ти» вместе с 13 народовольцами, главным образом военными.

Последующие попытки восстановить «Народную волю» связаны с возникшей зимой 1883/84 г. «Молодой партией Народной воли», лидером которой был П.Ф.Якубович и с деятельностью Г. А. Лопатина, пытавшегося воссоздать старый народовольческий центр. Но арест в октябре 1884 г. Лопатина с находившимися при нем списками революционеров пресек деятельность и «старых», и «молодых» народовольцев. Затем попытка восстановить «Народную волю» была предпринята в 1885 г на юге, но арест новых инициаторов — Б. Д. Оржиха и В. Г. Богораза — положил ей конец.
В 1887 г. отчаянную попытку возобновить террор сделала группа петербургских студентов под названием "Террористическая фракция партии "Народная Воля", одним из участников которой был А.Ульянов. Но 1 марта 1887 г. они были арестованы и вскоре кто казнен, кто отправлен в Сибирь и в Шлиссельбургскую крепость.
Быть может последней крупной попыткой возрождения "Народной Воли" была деятельность С.М.Гинзбург, окончившаяся ее арестом в мае 1889 года.

Борьба народовольцев с самодержавием продолжалась на скамьях подсудимых, за тюремными стенами и в далеких сибирских рудниках. Алексеевский равелин Петропавловской крепости, ставший могилой для лучших людей "Народной Воли", Шлиссельбургская крепость, чье имя стало названием подвига русских революционеров, рудники Нерчинской каторги - для многих они стали последним этапом их самоотверженной борьбы. 

В дальнейшем, в 90-х гг., остались только отдельные кружки и группы народовольческого направления, примкнувшие затем к различным партиям.

В начале XX века, отбывшие заключение или избежавшие суда народовольцы, сохранившие энергию и идеалы молодости, пошли на контакт с эсерами: им казалось, что именно они — преемники народнических идей. Однако, после раскрывшейся чудовищной провокации Азефа, большинство старых революционеров отшатнулось от партии социалистов - революционеров. 

Народовольческий террор породил самоотверженных героев, вступивших в отчаянную схватку с царизмом, который оказался вынужденным мобилизовать весь карательный аппарат, а с другой стороны — прибегнуть к политическим маневрам. На большее, однако, сил у «Народной воли» не хватило, да и не могло хватить. Террор, вопреки ожиданиям, не побуждал массы и общество вступить в борьбу; напротив — приучал их к пассивному ожиданию результатов единоборства революционеров с правительством.

Героическая борьба народовольцев вызывала общественное возбуждение, привлекала самых смелых и сильных. Но в то же время индивидуальный террор поглощал лучшие силы революционеров в ущерб другим видам деятельности, а следовательно, отгораживал их от народных масс, чем по существу предопределялось поражение народовольцев.

Большая заслуга народовольцев состояла в создании крепкой централизованной организации, ядро которой составляли профессиональные революционеры. Деятельность народовольцев была одним из самых важных элементов революционной ситуации 1879—1880 годов.

В настоящее время в целом ряде стран экстремистски настроенные элементы сделали террор основным методом своих действий. Многие недалекие публицисты указывают на «Народную волю» как на родоначальницу современного терроризма. Мягко говоря, это антиисторично.

«Народная воля» действовала в стране, где отсутствовали какие-либо политические свободы, и это морально оправдывало террористические акты. Члены Исполнительного комитета неоднократно заявляли, что немедленно прекратят террор, как только в России будет конституция. Отношение «Народной воли» к террору, практикуемому в демократической стране, четко выражено в заявлении Исполнительного комитета в № 6 «Народной воли» (от 23 октября 1881 г.) по поводу убийства президента США Гарфильда.

Также следует отметить, что народовольческий террор был точно нацелен на конкретных представителей деспотической власти, при этом народовольцы стремились, по возможности, избегать ненужных, случайных жертв.

Кроме того, следует отметить возмездный характер народовольческого террора - бомбы взрывались в ответ на террор государственный, это была закономерная реакция доведенных до отчаяния людей на официальные виселицы и официальные тюрьмы.

Жизнь первомартовцев вдохновляла последующие поколения русских революционеров. Уже в 80-х гг. XIX в. подпольными организациями страны сотнями распространялись брошюры с биографиями С. Перовской, А. Желябова, Н. Кибальчича и других погибших народовольцев. Революция 1905—1907 гг. дала возможность начать собирание и научное изучение документального наследия «Народной воли».  После Великой Октябрьской революции, на протяжении 20-х, в начале 30-х гг. практически все изучение истории «Народной воли» сосредоточилось в Обществе политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Наступление эпохи сталинского террора, разгон Общества политкаторжан, начало массовых репрессий, коснувшихся и бывших участников освободительной борьбы 70—80-х гг. XIX в., подмена историографии мифотворчеством на долгие годы приостановили изучение истории «Народной воли».

Новый этап в исследовании и популяризации деятельности русского народничества начался в конце 50-х — начале 60-х гг. Однако, в конце 70-х — начале 80-х гг. изучение истории революционного народничества было несколько замедленно и искусственно обеднено. Наконец, 90-е года XX века - очередной виток мифотворчества в историографии "Народной Воли".  Под знаком борьбы с терроризмом  многострадальную партию объявили виновницей всех бед российских, начиная с 1881 года, а также заклеймили ее как предтечу и идейную вдохновительницу басаевских и хаттабовских орд. Сквозь стройный хор платных борзописцев, "историков", "правдолюбов" еще пробиваются голоса "последнего члена ИК Народной Воли " профессора Н.А.Троицкого и его последователей, взывающих к истине и исторической правде. Как говорит Маркузе "Горизонты истории еще открыты" - именно она нас и рассудит.