Пропавшая конституция март - апрель 1881 г. "Не
верьте историям, М.И.Хейфец: "28 января 1881 года состоялся доклад Лорис-Меликова, в котором был выдвинут проект реформ. Уже в апрельском докладе, в записке о сельскохозяйственных съездах, в докладе о ликвидации комиссии и III отделения и в ряде других документов периода деятельности Верховной комиссии Лорис-Меликов высказывал мысль о привлечении назначенных правительством общественных экспертов при обсуждении некоторых вопросов. После августовских «реформ» 1880 г. в связи с планом сенаторских ревизий Лорис-Меликов, Абаза, Каханов все чаще обращаются к мысли о необходимости «собрать общую, довольно многочисленную комиссию из выборных от земств» и разрабатывают основные начала январского проекта. Этот обобщающий документ, наиболее ярко отражающий кризис правительственной политики в период второй революционной ситуации, стал основой легенды о так называемой лорис-меликовской конституции. Исторический интерес лорис-меликовского проекта не столько в том, что он был «заключительным звеном в ряде аналогичных проектов, последовательно представленных Александру II в 60—70-х годах», сколько прежде всего в том, что он отражал степень напряженности классовой борьбы и соотношение общественных сил на данном этапе революционной ситуации. В докладе Лорис-Меликова от 28 января 1881 г. подводятся итоги правительственной политики за год, дается анализ положения России к началу 1881 г., подробно обосновываются задачи дальнейшего развития нового курса правительственной политики. Весь доклад проникнут чувством неуверенности в прочности достигнутого «успокоения» и страхом перед будущим. Поэтому в нем объявляется, что «призвание общества — есть именно то средство, какое и полезно, и необходимо для дальнейшей борьбы с крамолой». Для привлечения общественных сил в январском докладе предлагалось при Государственном совете создать «временные подготовительные комиссии» и «общую комиссию». Подготовительные комиссии составляются исключительно бюрократическим способом назначения чиновников и «благонадежных», известных «своей опытностью в народной жизни» лиц. Членами обшей комиссии должны быть все члены подготовительных комиссий, а также выборные от губернских земств и дум крупнейших городов и назначенные правительством лица из губерний, не имеющих земств. В состав Государственного совета предлагалось ввести от 10 до 15 представителей общественных учреждений. Таким образом, лишь в формировании общей комиссии допускался выборный принцип, но и в ней было обеспечено преобладание членов по назначению. В докладе последовательно проводилась идея, что законодательство составляет исключительное и непосредственное право монарха. Комиссии допускались к участию лишь на стадии разработки законопроектов, а законодательная инициатива и утверждение законов целиком должны были остаться за верховной властью. Но и это участие распределялось так, что вся реальная разработка законопроектов сосредоточивалась в подготовительных комиссиях, а общая комиссия должна была обсуждать те законопроекты, которые представлялись на ее рассмотрение. После общей комиссии законопроект должен был пройти прежний бюрократический конвейер: министерское рассмотрение, Государственный совет с его двумя инстанциями и, наконец, царь, за которым оставалось решающее слово. Таким образом, комиссии с самого начала фактически были обречены на роль подсобной экспертной организации при совещательном Государственном совете. Подготовительные комиссии должны были быть созваны осенью 1881 г., а общая — в начале 1882 г., после сессии губернских земств.. Комиссии должны были обсудить ряд социально-экономических и административных вопросов, намеченных в программе сенаторской ревизии и в январском докладе. Лорис-меликовский проект был той реформой, на которую царизм был вынужден пойти и вместе с тем при помощи которой правительство рассчитывало разложить антиправительственный лагерь, отбить революционный натиск, отстоять и укрепить коренные устои антинародной власти. Проект был в основном одобрен особым совещанием, и 17 февраля 1881 г. Александр II на журнале совещания наложил резолюцию «исполнить». Проект правительственного сообщения, состоящий из вступительной части январского доклада и 12 резолютивных пунктов журнала особого совещания, был 27 февраля подготовлен Кахановым и утром 1 марта 1881 г. одобрен Александром II, который при этом выразил опасение, не будут ли комиссии русскими «генеральными штатами». Царь, однако, приказал до напечатания обсудить проект сообщения 4 марта в Совете министров. Легенда о подписанной царем утром 1 марта 1881 г. конституции, якобы сорванной действиями революционеров, не соответствует действительности. Александр II всячески оттягивал оглашение и реализацию проекта. Валуев, получивший утром 1 марта проект, отдал распоряжение о созыве Совета министров и поспешил к Лорис-Меликову порадовать его своей поддержкой. Во время беседы сановники услышали два взрыва с Екатерининского канала." М.Т.Лорис-Меликов:
"Я точно предчувствовал беду.
Вернувшись 1 марта с одобрением и повелением
созвать Совет министров на 4-ое, я при Н. Абазе
сказал: «Вот, милый, прочитай!», и, перекрестясь,
невольно сказал: «Господи! сохрани его жизнь до
среды по крайней мере". М.И.Хейфец: "Первое открытое столкновение правительственных группировок происходит на Совете министров 8 марта 1881 г., который обсуждал новый вариант правительственного сообщения о комиссиях. Из 15 выступавших участников совещания 8 высказались в пользу лорис-меликовского проекта, 5 — против, 2 заняли «буферную» позицию. Представители обеих фракций соглашались в оценке обстановки и в том, что главная задача состоит во всемерном укреплении самодержавия и решительной борьбе против революционного движения. Разногласия начинались тогда, когда вставал вопрос о гом, какими методами следует решать эти задачи. Победоносцев и его сторонники выступали против всяких уступок либералам, объявляли лорис-меликов-ский проект шагом к конституции, угрожающим самому бытию самодержавной государственности. Лорис-Мели-ков и его единомышленники заявляли, что единственным средством укрепления самодержавной власти может быть сочетание репрессий с политикой реформ. Реакционной демагогии Победоносцева Абаза противопоставил столь же демагогическое рекламирование «попечительных» мероприятий, осуществленных и намеченных будто бы в интересах народа." Александр III: "Граф Лорис-Меликов докладывал покойному государю о необходимости созвать представителей от земства и городов. Мысль эта в общих чертах была одобрена покойным моим отцом... Однако вопрос не следует считать предрешенным, так как покойный батюшка хотел прежде окончательного утверждения проекта созвать для рассмотрения его Совет Министров". Д.А.Милютин, 8 марта: "В настоящий момент более, чем когда-либо, своевременно возвестить предположенную программу законодательной деятельности, вслед за сделанным заявлением о направлении международной политики. Заявление это уже произвело весьма благоприятное впечатление в Европе; теперь Россия ждёт такого же благотворного возвещения царской воли по внутреннему благоустройству государства. Оставить это ожидание неудовлетворённым гораздо опаснее, чем предположенный призыв к совету земских людей..." С.Г.Строганов:"Предполагаемая вами мера, по моему мнению, не только несвоевременна при настоящих обстоятельствах, требующих особой энергии со стороны правительства, но и вредная. Мера эта вредна потому, что с принятием её власть перейдёт из рук самодержавного монарха, который теперь для России безусловно необходим, в руки разных шалопаев, думающих не о пользе общей, а только о своей личной выгоде... Путь этот ведёт прямо к конституции, которой я не желаю ни для вас, ни для России..." Александр III:"Я тоже опасаюсь, что это первый шаг к конституции" П.А.Валуев: "Предполагаемая мера далека очень от конституции", Д.А.Милютин: "Как военный министр, я не буду уже переживать тех тяжёлых минут, когда, как три года назад, русская армия своим штыком, выкованным в стране абсолютизма, расчищала путь для конституции Болгарии..." Л.А.Маков: "Ещё не прошло и недели, как я присягал быть верным государю самодержавному. В прочитанном же проекте принцип самодержавия попирается ногами..." ...Считал бы себя нарушившим присягу, если б стал теперь обсуждать вопрос об ограничении самодержавия". М.Т.Лорис--Меликов: "Если б я только заметил в ком-нибудь желание ограничить самодержавие, я его убил бы; если б я не мог убить его, я убил бы себя!.. Если мы будем медлить, то упустим время — через три месяца нынешние, в сущности весьма скромные, наши предложения окажутся, по всей вероятности, уже запоздалыми"
Нам говорят, что для лучшей разработки законодательных проектов нужно приглашать людей, знающих народную жизнь, нужно выслушивать экспертов. Против этого я ничего не сказал бы, если б хотели сделать только это. Эксперты вызывались и в прежние времена, но не так, как предлагается теперь. Нет, в России хотят ввести конституцию, и если не сразу, то, по крайней мере, сделать к ней первый шаг... А что такое конституция? Ответ на этот вопрос даёт нам Западная Европа. Конституции, там существующие, суть орудие всякой неправды, орудие всяких интриг... Нам говорят, что нужно справляться с мнением страны через посредство её представителей. Но разве те люди, которые явятся сюда для соображения законодательных проектов, будут действительными выразителями мнения народного? Я уверен, что нет. Они будут выражать только своё личное мнение и взгляды... И эту фальшь, по иноземному образцу, для нас непригодную, хотят, к нашему несчастью, к нашей погибели, ввести у нас. Россия была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному взаимному доверию и тесной связи между народом и его царём. Такая связь русского царя с народом есть неоценённое благо. Народ наш есть хранитель всех наших доблестей и добрых наших качеств; многому у него можно научиться. Так называемые представители земства только разобщают царя с народом. Между тем, правительство должно радеть о народе, оно должно познать действительные его нужды, должно помогать ему справляться с безысходною часто нуждою. Вот удел, к достижению которого нужно стремиться, вот истинная задача нового царствования. А вместо того предлагают устроить нам говорильню, вроде французских etats generaux. Мы и без того страдаем от говорилен, которые под влиянием негодных, ничего не стоящих журналов разжигают только народные страсти. Благодаря пустым болтунам, что сделалось с высокими предначертаниями покойного незабвенного государя, принявшего под конец своего царствования мученический венец? К чему привела великая святая мысль освобождения крестьян?.. К тому, что дана им свобода, но не устроено над ними надлежащей власти, без которой не может обойтись масса тёмных людей. Мало того, открыты повсюду кабаки; бедный народ, предоставленный самому себе и оставшийся без всякого о нём попечения, стал пить и лениться к работе, а потому стал несчастною жертвою целовальников, кулаков, жидов и всяких ростовщиков. Затем открыты были земские и городские общественные учреждения, - говорильни, в которых не занимаются действительным делом, а разглагольствуют вкривь и вкось о самых важных государственных вопросах, вовсе не подлежащих ведению говорящих. И кто же разглагольствует, кто орудует в этих говорильнях? Люди негодные, безнравственные, между которыми видное положение занимают люди, не живущие со своим семейством, предающиеся разврату, помышляющие лишь о личной выгоде, ищущие популярности и вносящие во всё всякую смуту. Потом открылись новые судебные учреждения, - новые говорильни, говорильни адвокатов, благодаря которым самые ужасные преступления, - несомненные убийства и другие тяжкие злодейства, - остаются безнаказанными. Дали, наконец, свободу печати, этой самой ужасной говорильне, которая во все концы необъятной русской земли, на тысячи и десятки тысяч вёрст, разносит хулу и порицание на власть, посевает между людьми мирными, честными семена раздора и неудовольствия, разжигает страсти, побуждает народ к самым вопиющим беззакониям. И когда, Государь, предлагают вам учредить, по иноземному образцу, новую верховную говорильню?.. Теперь, когда прошло лишь несколько дней после свершения самого ужасающего злодеяния, никогда не бывавшего на Руси, - когда по ту сторону Невы, рукой подать отсюда, лежит в Петропавловском соборе не погребенный ещё прах благодушного русского царя, который среди белого дня растерзан русскими же людьми. Я не буду говорить о вине злодеев, совершивших это ужасающее, беспримерное в истории преступление. Но и все мы, от первого до последнего, должны каяться в том, что так легко смотрели на совершавшееся вокруг нас; все мы виновны в том, что, несмотря на постоянно повторявшиеся покушения на жизнь общего нашего благодетеля, мы в бездеятельности и апатии нашей не сумели охранить праведника. На нас всех лежит клеймо несмываемого позора, павшего на русскую землю. Все мы должны каяться!.." Александр III: "Сущая правда, все мы виновны. Я первый обвиняю себя..." Д.А.Милютин: "Всё сказанное Строгановым, Маковым, Посьетом было бледно и ничтожно сравнительно с длинной иезуитской речью, произнесённой Победоносцевым: это было уже не одно опровержение предложенных ныне мер, а прямое, огульное порицание всего, что было совершено в прошлое царствование; он осмелился назвать великие реформы императора Александра II преступной ошибкой. Речь Победоносцева, произнесённая с риторическим пафосом, казалась отголоском туманных теорий славянофильских; это было отрицание всего, что составляет основу европейской цивилизации. Многие из нас не могли скрыть нервного вздрагивания от некоторых фраз фанатика-реакционера..." А.А.Абаза:
"Речь Константина Петровича - мрачный
обвинительный акт против царствования покойного
императора. Справедливо ли это? Цареубийство -
вовсе не плод либеральной политики, как думает
Константин Петрович. Террор - болезнь века, и в
этом неповинно правительство Александра II. Разве
не стреляли недавно в германского императора, не
покушались убить короля итальянского и других
государей? Разве на днях не было сделано в
Лондоне покушение взорвать на воздух помещение
лорд-мэра? Александр
III, 8 марта: "Сегодняшнее наше совещание
сделало на меня грустное впечатление. Лорис,
Милютин и Абаза положительно продолжают ту же
политику и хотят так или иначе довести нас до
представительного правительства, но пока я не
буду убежден, что для счастия России это
необходимо, конечно этого не будет, я не допущу.
Вряд ли, впрочем, я когда-нибудь убеждусь в пользе
подобной меры, слишком я уверен в ее вреде.
Странно слушать умных людей, которые могут
серьезно говорить о представительном начале в
России, точно заученные фразы, вычитанные ими из
нашей паршивой журналистики и бюрократического
либерализма. С.Ю.Витте: "Император Александр III был совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования; по наружности - походил на большого русского мужика из центральных губерний, к нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддевка и лапти; и тем не менее он своей наружностью, в которой отражался его громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость, несомненно, импонировал, и если бы не знали, что он император и он бы вошел в комнату в каком угодно костюме - несомненно, все бы обратили на него внимание. Фигура императора была очень импозантна: он не был красив, по манерам был, скорее, более или менее медвежатый; был очень большого роста, причем при всей сроей комплекции он не был особенно силен или мускулист, а скорее, был несколько толст и жирен". Вел.кн.Александр Михайлович: "Идиллическая Россия с Царем Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 г. Мы понимали, что Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием. Не сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — все это будет погребено, вместе с убитым императором, в склепе Петропавловской крепости. Взрывом прошлого воскресенья был нанесен смертельный удар прежним принципам, и никто не мог отрицать, что будущее не только Российской Империи, но и всего миpa, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царем и стихиями отрицания и разрушения." "Санкт-Петербургские Ведомости",11.03.1881: "Единственное спасение - это закон. Законоуправление при местном самоуправлении - вот, что требуется России в настоящее время. Единицы местного самоуправления, связанные между собой законоуправлением, исходящим от Державного Вождя русской земли - вот искомая формула для нашего обновления, для нашего дальнейшего гражданского и государственного развития". Н.Н.Петерсон
- К.П.Победоносцеву, 14 марта: "Для меня
несомненно, что никакая власть не в силах
уничтожить того зла, которое коренится в образе
мыслей, и не к насилиям, не к строгостям взываю
я, — этим в настоящем случае не поможешь;
прежде всего необходимо, чтобы мы сознали,
наконец, ненормальность нашей жизни,
ненормальность того состояния, в котором
находимся, в котором находится наша
интеллигенция вообще и наша учащаяся молодежь в
особенности, необходимо, чтобы сознали наконец,
что то состояние, в котором мы находимся, и есть
истинная причина события 1-го марта и
предшествовавших ему. Александр III: "Конституция? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?" М.И.Хейфец: "Казнь революционеров и успехи полиции, о которых регулярно докладывал царю Лорис-Меликов, не могли ликвидировать страх перед угрозой революции. На этом фоне продолжалась борьба сторонников двух тенденций правительственной политики. Внутриполитическая программа нового царствования не была объявлена ни в кратком манифесте о вступлении на престол Александра III, ни в указе о назначении «правителя государства» на случай смерти царя. Лорис-Меликов полагал, что такой программой должно стать правительственное сообщение о созыве комиссий. Александр III высказывал уже довольно открыто свое недоброжелательное отношение ко всяким реформам и более всего к малейшему подобию представительства. Но, вопреки своему настроению и своим симпатиям, царь в это время еще не решался открыто перейти к реакционному курсу. Победоносцев в течение всего этого времени не был уверен в своей победе над сильным и сплоченным министерским блоком в лице Лорис-Меликова, Милютина и Абазы. Он часто жалуется на своих противников, пишет, что «они задумывают между собою продолжение своего плана, совещаются о чем-то, сочиняют какое-то новое заседание», недоволен он и тем, что у царя «нет воли определенной, нет твердой руки и ясного разумения»" Б. Чичерин, конец марта: "Борьба «между двумя министерскими партиями в полном разгаре". К.П.Победоносцев - М.Н.Каткову: "С 8 марта ни Лорис, ни Абаза, ни Милютин не говорили со мной и избегали меня, отзываясь на стороне, что я невозможный человек, что я из XVI столетия, а ныне XIX-е..." П.А.Сабуров:"Бисмарк
считает, что необходимо принять строгие меры
против нигилистов, меры, которые бы упрочили
порядок и дисциплину; что прежде чем думать о
расширении реформ прежнего царствования, надо,
чтобы абсолютная власть восстановила свой
престиж и чтобы повсюду чувствовалось её
присутствие". М.И.Хейфец: "К началу апреля и группа Лорис-Меликова и Победоносцев приходят к мысли о необходимости сделать попытку на новом совещании найти выход из создавшегося положения. Победоносцев, опиравшийся на крепостнический лагерь, рассчитывал, что новое совещание даст начало повороту правительственной политики в сторону реакции. Группа Лорис-Меликова надеялась, что ей удастся добиться одобрения своей программы. Эту программу Лорис-Меликов изложил в своей беседе с Половцевым еще 26 марта. Взяв клочок бумаги, он сверху написал «одномыслящее министерство», внизу — «выборные», а между ними поместил пять «стоящих теперь на очереди вопросов»: «утверждение власти, преобразование школ, законы о печати, понижение выкупных платежей, преобразование системы налогов». Официальной программой лорис-меликовской группы на совещании, назначенном на 21 апреля, был доклад министра внутренних дел от 12 апреля, который намечал, «ч т о предстоит делать и к а к делать». Та часть записки, которая намечает очередные задачи, повторяет и программу сенаторских ревизий и январский доклад. Все эти задачи, писал Лорис-Меликов, могут быть решены при двух непременных условиях: «прежде всего необходимо образовать однородное, согласное между собой правительство... и установить общую программу внутренней политики». Таким образом, Комитет министров, который играл роль «законосовещательного учреждения второго разряда», и Совет министров, бывший «факультативной формой коллективного министерского доклада», предлагалось заменить кабинетом министров, имеющим общую программу и несущим коллективную ответственность перед царем." Е. Ф.Тютчева - К.П.Победоносцеву: "Лорис-Меликов... осмеливается во имя восстановления порядка и тишины предлагать из-за угла, воровски, без ведома, против воли России — от имени ея, самодельную, фальшивую, малоумную, малодушную конституцию". К.П.Победоносцев - Е.Ф.Тютчевой, о совещании министров 21 апреля в Гатчине: "Приехали, вошли, сели в кружок около государя. Он обратился ко всем с краткою речью и стал вызывать на объяснения, по очереди. Пошли речи, состоявшие из фраз, в коих сквозила всё та же двусмысленная нота. Говорили о необходимости единства, о необходимости, чтобы министры пользовались полным доверием государя. Лорис говорил, сколько предстоит впереди организаций по разным частям, и между прочим произнёс такую нелепую фразу, что и христианство де совершенствуется, тем более государственные учреждения должны совершенствоваться. Абаза произнёс фразистую речь. Милютин до того заврался, что повторил приём передовых статей петербургских газет, т.е. заявил, якобы вся беда от того, что реформы покойного государя остановились на пол дороге. К последнему обратились ко мне. Я заявил, что нельзя не согласиться, в общем смысле со всем, что говорили остальные о единодушии, о доверии, о необходимости организовать многое дезорганизованное; но надо иметь в виду потребность настоящей минуты: все ждут и находятся в томительной неизвестности; ждут, чтобы правительство заявило решительно действиями, не оставляющими сомнения в том, чего оно хочет и чего никак не допустит. Потом я оговорил, в смысле недоразумения, и фразу Лориса, и фразу Милютина, выведя и то, и другое на чистую воду: начала христианства вечны, но осуществление их правдою в жизни безгранично, и в этом смысле реформа внутренняя никогда не останавливается... Тут же говорил великий князь Владимир в том смысле, что о конституции де и думать и говорить нечего, что надобно, однако, делать что-нибудь, что все, по-видимому, согласны в существенном, а разногласия происходят единственно от несущественных недоразумений..." Они ехали туда в страхе: не прогонят ли их, вернулись в торжестве невообразимом и стали говорить, что одержали блестящую победу. Над кем это? Надо мною или над государем?.." Александр III - К.П.Победоносцеву, 21 апреля: "Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление. Лорис, Милютин и Абаза, положительно, продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но пока я не буду убеждён, что для счастия России это необходимо, конечно, этого не будет, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-нибудь убежусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в её вреде. Странно слушать умных людей, которые могут серьёзно говорить о представительном начале в России, точно заученные фразы, вычитанные ими из нашей паршивой журналистики и бюрократического либерализма. Более и более убеждаюсь, что добра от этих министров ждать я не могу. Дай Бог, чтобы я ошибался. Не искренни их слова, не правдой дышат. Вы могли слышать, что Владимир, мой брат, правильно смотрит на вещи и, совершенно как я, не допускает выборного начала. Трудно и тяжело вести дело с подобными министрами, которые сами себя обманывают..." Александр III - вел.кн.Владимиру, 27 апреля: "Я долго об этом думал. Министры всё обещают мне своими мерами заменить Манифест, но так как я не могу добиться никаких решительных действий от них, а между тем шатание умов продолжается, и многие ждут чего-то необыкновенного, то я решился обратиться к Константину Петровичу Победоносцеву и поручил ему составить мне проект Манифеста, в котором бы высказано было ясно, какое направление желаю я дать делам, и что никогда не допущу ограничения самодержавной власти, которую нахожу нужной и полезной России. Кажется, Манифест составлен очень хорошо; он был вполне одобрен графом Строгановым, который также нашёл своевременность подобного акта. Сегодня я лично прочёл Манифест А.В.Адлербергу, который вполне одобрил его. Итак, дай Бог, в добрый час..."
"Вчера я
писал Вашему Величеству о манифесте и не отстаю
от этой мысли. Состояние нерешительности не
может длиться, — в таком случае оно будет
гибельно. А если принять решение, то необходимо
высказаться..." В.П.Мещерский - К.П.Победоносцеву: "Манифест - первый луч во тьме, первое веяние царской власти в кошмаре, нас давящем. Ваше имя на всех устах, но для меня тут не Вы, а исполнение того, во что я верую: действие Божьего Промысла, за эти месяцы страшно очевидного и страшно близкого к нам... Обнимаю Вас, Бог с Вами, милый, дорогой и родной..." К.П.Победоносцев: "Рассуждали много и всё вертелось около учреждения quasi-конституционного. Великий князь Владимир в конце выразился, что надо отложить дело. Когда вышли, Набоков заявил новость о манифесте и прочёл. Взрыв негодования. Абаза, выходя из себя, кричал: надо остановить, надо требовать, чтобы государь взял назад это нарушение контракта, в который он вошёл с нами... Лорис остановил его. Тут Абаза с азартом сказал: Кто это писал этот манифест? Я выступил и сказал: я. Минута драматическая. Я поспешил уехать. Любопытно, что после этого многие отворачивались от меня и не подавали руки..." Е.А.Перетц: "Особенное и неожиданное совершилось. Распубликован манифест, заявляющий о твердом намерении государя охранить самодержавие. Манифест, очевидно, написан Победоносцевым. Государственных талантов он им не выказал: манифест дышит отчасти вызовом, угрозою, а в то же время не содержит в себе ничего утешительного ни для образованных классов, ни для простого народа. В обществе он произвел удручающее впечатление. Лорис и Абаза узнали об этом громовом ударе только вчера вечером на совещании, куда Набоков привез корректуру манифеста. Разумеется, все напали на Победоносцева за такой образ действий из-за угла". И.Е.Репин: "...Царство идиотов, бездарностей, трусов, холуев и тому подобной сволочи". Д.А.Милютин, из дневника: "«Lasciate ogni speranza (Оставьте всякую надежду) - вот сущность нового манифеста. Страшно подумать, какое невыгодное впечатление произведет он в России и в Европе." В.П.Мещерский: "Полагаю, что его цель: дать настоящий смысл могущим быть принятыми реформам, предупредить их лжетолкование и раз навсегда устранить в этом вопросе либеральные бредни..." "Московские Ведомости", 30.04.1881:"Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше спасение: оно возвращает русскому народу русского царя самодержавного". "Русский вестник": "Мы только что пережили исторический момент, представляющий некоторое сходство с тем, какой решил судьбу королевской власти во Франции... К счастью, провидение хотело, чтоб исход правительственного решения у нас был другой." А.С.Суворин: "...Не понятны нам эти разноречивые толки о дальнейшем направлении русской государственной жизни. Путь России в грядущем намечен весьма определенными чертами. Это – путь к раскрепощению русского народа, к освобождению его от всех пут, наложенных двумя предыдущими веками и противоестественно разделивших его от власти и от других сословий." О.В.Аптекман: "...Кто бы ни преподнес конституционный пирог — царь или временное революционное правительство — только буржуазные акулы будут насыщаться этим "пирогом". Т.Карлетти: “Он вступил на престол при самых тяжких обстоятельствах и должен был выдержать упорную и дикую борьбу с нигилизмом. Что же удивительного в том, что он не увлекался либеральными идеями? Кто может безошибочно обвинить его за то, что он признал за лучшее для России сперва усвоить себе получше те условия жизни, в которые она поставлена была преобразованиями его отца, прежде чем спешить по дороге к свободе.… Хотя России под его управлением и не суждено было сделать смелых шагов вперед, но зато она и не сделала ошибочных скачков в сторону… Он мог заблуждаться в средствах к достижению блага (России), но намерения его всегда были чисты, искренни, честны и внушены ему тем, что он сам считал за истинное, хорошее и доброе." М.И.Хейфец: "Вслед за манифестом разразился неслыханный доселе «министерский кризис» — отставка Лорис-Меликова, Абазы, а затем и Милютина, трех видных министров, представлявших определенное направление правительственной политики. Александр III в ответ на просьбу Лорис-Меликова об отставке подчеркнул, что совпадение выхода манифеста с этой просьбой наводит его «на весьма грустные и странные мысли». Александр III, резолюция на заявлении Абазы: "Весьма сожалею о вашем решении - действительно без единства между министрами никакое дело идти не может. Грустно только, что поводом вашей просьбы послужил манифест, в котором я заявляю России о твердом . моем намерении охранять в неприкосновенности самодержавную власть. Сожалею, что ни вы, ни гр. Ло-рис-Меликов не нашли более приличного повода". М.Т.Лорис-Меликов - в.кн.Владимиру, 30 апреля: "Содержание манифеста не могло и не может иметь влияния на продолжение моей деятельности". П.А.Кропоткин: "Конечно, нечего надеяться, что Александр III изменит политику своего отца ...Значение события 1 марта важно не с этой точки зрения. Событие на Екатерининском канале имеет для нас большее значение прежде всего потому, что это событие нанесло смертельный удар самодержавию. Престиж "помазанника Божия" потускнел перед простой жестянкой с нитроглицерином. Теперь цари будут знать, что нельзя безнаказанно попирать народные права. С другой стороны, сами угнетаемые научатся теперь защищаться ...Как бы то ни было, первый удар, и удар сокрушительный, нанесен русскому самодержавию. Разрушение царизма началось, и никто не сможет сказать, когда и где это разрушение остановится". Н.Голицын: "Мы должны признать, что последняя возможность, которая открывалась царской власти в России для мирного разрешения конфликта между нею и народом, конфликта, повлекшего за собой падение царизма, была устранена Александром III возвращением на старый, много раз испытанный путь русского полицейско-бюрократического абсолютизма." М.Т.Лорис-Меликов - А.А.Скальковскому, 1881 г.: "...Чем тверже и яснее будет поставлен вопрос о всесословном земстве, приноровленном к современным условиям нашей жизни, тем более мы будем гарантированы от стремлений известной, хотя и весьма незначительной, части общества к конституционному строю, столь непригодному для России". А.В.Богданович, из дневника, 30 апреля: "Вчера обнародован высочайший манифест. В нем только говорится, что надо побороть крамолу, подумать о воспитании детей, дружно помогать самодержавной власти. Мне кажется, что мы и без манифеста должны были так поступать, и, сказать правду, меня это послание не удовлетворило. Сегодня пришлось выслушать много разных мнений. Казанцы совсем потерялись, прочтя это послание. Говорят, что вчера на бирже такая паника, какой не было после плевненского погрома, курс упал на 2%. Говорят, вчера Абаза бегал по кабинету, как сумасшедший. Золотницкий пришел сказать, что 5 министров подали в отставку: Лорис, Абаза, Николаи, Милютин и Набоков. Этому я не верю. Мне хочется думать, что реформы, о которых шла речь 21 апреля, осуществятся. Газеты очень понизили тон, они не говорят, что думают о манифесте. Был Костанда, рассказывал, что вчера на параде Лорис был не в духе, а Милютин очень грустный, — ему тяжело, что есть люди, которые своими советами губят Россию и делают вред государю. По всей России загорается сильное волнение. Сегодня печатают, что в Киеве были произведены беспорядки людьми, приехавшими с севера. Нигилисты теперь работают здорово и наша рознь, наша беспечность им помогают против их желания и чаяния. Тяжелый был бы сюрприз, если бы Лорис оставил свой пост." М.И.Хейфец: "Политическое значение лорис-меликовского проекта в конкретных условиях данного этапа развития революционной ситуации заключалось в попытке приоткрыть клапан, ослабить напряженность обстановки и при помощи уступки второстепенного характера сохранить коренные устои существующего порядка. Если земство было орудием укрепления самодержавия, средством привлечения либерального общества на сторону правительства, с успехом использованным в период демократического подъема начала 60-х годов, то лорис-меликовские комиссии должны были служить орудием укрепления пошатнувшегося реформированного самодержавия и средством приобщения на несколько расширенной базе к объединенной борьбе с революционным движением. Члены общей комиссии, избранные земством — этой организацией имущих классов, — целиком и полностью были бы подчинены министерской бюрократии и их деятельность была бы направлена на обслуживание всесильного и безответственного правительства. «...Без конституции всякое «участие общественных элементов» будет фикцией, будет подчинением общества (или тех или других «призванных» от общества) бюрократии». Классовая сущность и политическое значение лорис-меликовского проекта заключались в попытке совершить сделку царизма с либерализмом во имя борьбы с революционной опасностью, при сохранении коренных устоев самодержавного режима и основных привилегий крепостников. Но сам факт, что правящая верхушка была вынуждена пойти на создание суррогата представительного учреждения, что она пыталась фикцией представительства укрепить самодержавно-бюрократический режим, свидетельствовал об остроте кризиса, в условиях которого «сами члены правительства, до министров и царя включительно, сознают шаткость самодержавной формы правления и изыскивают всяческие способы улучшить свое положение, совершенно их не удовлетворяющее» Сам Лорис-Меликов видел в комиссиях гарантию «от стремлений известной, хотя и весьма незначительной части общества к конституционному строю, столь непригодному для России» Проект Лорис-Меликова нельзя рассматривать как личный — умный или недальновидный, робкий или решительный — шаг всесильного министра. Самое главное заключалось в том, что он, как и лорис-меликовский режим в целом, был выражением тенденции объективно необходимой политики самодержавно-помещичьего правительства, обусловленной развитием общенационального кризиса в условиях новой, складывавшейся после реформы, группировки классов." М.А.Бакунин: "Нужно быть ослом, невеждой, сумасшедшим, чтобы вообразить себе, что какая-нибудь конституция, даже самая либеральная и самая демократическая, могла бы изменить к лучшему это отношение государства к народу. . ." |
Оглавление |
Персоналии | Документы
| Петербург"НВ"
"Народная Воля" в искусстве | Библиография
К.П.Победоносцев:
"Ваше Величество, по долгу присяги и
совести, я обязан высказать вам всё, что у меня на
душе. Я нахожусь не только в смущении, но и в
отчаянии. Как в прежние времена перед гибелью
Польши говорили: "Finis Poloniae", так теперь едва
ли не приходится сказать: "Finis Russiae". При
соображении проекта, предлагаемое на
утверждение Ваше, сжимается сердце. В этом
проекте слышится фальшь, скажу более: он дышит
фальшью...